Нет в России силы, способной художественно осмыслить 90-е года. Взглянуть на вчерашний день, и признать его логическую ошибочность при озадачивающем инстинкте природы. Политики превращают свои умозаключения в один бесконечный плеоназм на тему дикого капитализма. Либеральная интеллигенция критикует экономическую теоретику Егора Гайдара с его программой выживания «500 дней», благодаря которой наша демография получила значительный пинок. Рядовым смертным слова не давали, и они откровенно смеются над собой в гостях у всеизвестных юмористов. Когда всё вокруг стало ничьим, люди умные и безбашенные объединили усилия, чтобы отхватить кусок пожирнее и поскорее насытить голод перемен. Конечно, в этом есть своя поэтика, потому как союз искренних парней с бесконечным будущим и пацанов с коротким прошлым воспринимается как монолит, справедливо решающий вопросы.
Так вышло, что именно на них был сосредоточен акцент в двух единственных российских телесериалах, пригодных к полноценному зрительскому отсмотру, наравне с полнометражным кино, способным похвастать разве что «Олигархом» Павла Лунгина. Это «Бандитский Петербург» и «Бригада». В обоих случаях прослеживается история тревожного десятилетия, и вхождения во власть посредством самых функциональных средств. «Жизнь есть сон, снящийся Богу», изрёк Борхес. А у Сергея Челищева (Дмитрий Певцов) и Александра Белова (Сергей Безруков) как таковой жизни не приключилось. Скорее борьба за неё, которая и возвела их в герои времени. Всевышний зряч по отношению к ним, прототипам сотен и тысяч брошенных в Афганистане, холодно встреченных в 89-ом на родной земле, и отплативших за это по-своему.
Криминальной угрозе исторически придавался ореол благородства, и повелось это ещё с XIV века, когда англичанин Уильям Ленгленд упомянул в своей поэме «Видение о Петре Пахаре» кумира крестьянства Робина Гуда. Собственно, по шаблону легенды о нём до сих пор развивается романтический образ преступного авторитета. У него обязательно есть славные «братья» и любимая женщина. Рано или поздно он объявляется вне закона и отсиживается в убежище, своеобразном Шервудском лесу. Красным следует подчеркнуть, что до того, как этот Робин Гуд не перейдёт дозволенный Рубикон, он вполне в законе. И дело здесь в том, что мафия как таковая, если её лишить фольклорной словесности, окажется ничем иным, как одной из неофициальных ветвей власти.
Самой воспетой мафией считается, конечно, итальянская. Кстати, в России она получила признание также благодаря телесериалу. Это был народно любимый «Спрут», где добропорядочный комиссар Катани в исполнении Микеле Плачидо тупо сражался за искоренение неискоренимого. Один из самых влиятельных экспертов в области организованной преступности Италии, профессор Лучано Виоланте, отвечая как-то на вопрос Андрея Константинова, автора «Бандитского Петербурга», рассказал для примера о корнях отношений власти с мафией в его стране. Муссолини, на фоне уничтожения низших её слоёв, плодотворно сотрудничал с высшими. Когда же на исходе Второй мировой войны союзники высадились в Сицилии, преступные боссы помогли им, за что получили контроль над многими административными органами. Что называется, услуга за услугу.
Призрак русской мафии гуляет по миру с того времени, как открыли границы и эмигрантская волна прильнула к западным побережьям. По сути, её образ сформировался задолго до того, как она сама себя осознала, по множеству раз переделив территории и собственность, повзрослев до настоящей внутренней организации. «Бригада» отражает это в измерении национальной психологии, избегая мифологизации 90-х. Вообщем-то, подобного эффекта не удалось бы достичь даже при особом желании, поскольку переосмысление приходит не сразу. Тот же Голливуд приступил к драматургическому анализу беспредела 30-х лишь по истечении трети века. Робкие шаги навстречу мафии, как социальному феномену, произошли и того позже, когда руку набили Коппола, Скорсезе и Де Пальма. Согласитесь, есть какая-то аллегория в том, что фамилия ведущего исполнителя в «Бригаде» Безруков. Он замечательный актёр, но волею судеб является образом искусственности первых достоевских формулировок нового русского кино.