Даже помимо воли у зрителя в душе включается сострадание. Мир загнанных в тупик роботов ужасен. Научив искусственные создания чувствовать, люди сразу же научили их страдать. Получается, что жестокий человек причиняет большую боль роботам. Очень хорошо, что у роботов есть выключатели этой самой боли.
Человека очень легко довести до ярости, и легко растрогать. За мгновение до этого толпа на арене «Ярмарки Плоти» упивалась совершенно бесполезным и безыскусным зрелищем умерщвления поношенных полуразвалившихся роботов — «старых железяк». Но стоит услышать крик ребенка-робота о пощаде, вся толпа с таким же энтузиазмом бросается на его защиту. Роботы не такие, единственное сильно-развитое у них чувство это самосохранение. Они быстро соображают, что нужно убегать от ловцов, но попавшись хладнокровны перед лицом смерти. Крик из толпы: «Роботы обычно не просят о пощаде». Они больше шутят черным юмором. У запертых в клетке и приговоренных к уничтожению роботов, своя теория насчет враждебности к ним со стороны людей. Старый мудрый робот говорит, маленькому Дэвиду, что это «вечная борьба крови и электричества, люди стремятся нас побольше уничтожить. Тогда они окажутся в большинстве и победят». Но и человек злится на роботов не беспричинно, кроме заработка, устроителей аттракциона по разрыванию робото-плоти, есть и идеи. Мужчина, обрекающий на смерть маленького Дэвида и его друга жигало, оказывается настоящим идейным борцом с фальшивой плотью и эмоциями, он хочет продемонстрировать публике реальную начинку роботов, вылив на их голову кислоту. В этом-то и вся проблема: имеют ли машины право на чувства.
В самом начале фильма, когда энтузиаст ученный рассказывает о возможности создать искусственный интеллект способный любить, и видеть сны, одна из женщин ему возражает: а как люди же среагируют на таких чувственных роботов, если робот будет безотчетно любить своего хозяина, то какие тяжкий груз это возложит на чувства человека, каков будет ответ человека на чувствительного робота. В фильме мы видим одно: все Хоммо Сапиенс, за исключением, разве что, ученого создавшего Дэвида, отказывают машинам в праве что-либо чувствовать, а если, и признают, что те имеют эмоции, то ни в коем случае не хотят с ними считаться. Срабатывает очень простая шкала ценностей. Любой живой из костей и крови человек лучше любого, но самого умного и чувственного робота. Весь фильм мы находимся в плену у жестокой реальности, безкопромиссного противостояния «живой — не живой», «человек — робот». Дэвид поверил в сказку о том, как деревянный Пиннокио с помощью Голубой феи стал настоящим мальчиком. Он начинает искать волшебницу. Смотреть на это забавно. И даже на слезу пробивает. Но, смахнув со щеки соленую капельку, думаешь сопя: «А все-таки человек лучше, какой ни какой, а лучше». Помните в рассказе Филиппа К. Дика, в том, что экранизировал Ридли Скотт в «Бегущем по лезвию бритвы», тоже андроиды-репликанты хотели насладится человеческой жизнью, но они были агрессивные и их не было жалко. Тут же из рассказа Брайана Олдиса, Спилберг сделал большую кинопритчу. Причем мастерски сделанную. Временами засматриваешься. Но, все мимо, не интересно выжимать жалость к бедным чувствующим роботам, сказка про неудавшегося робота — Пиннокио не получилась.
По большей части получается, большая спекуляция на чувствах: выбрав на роль робота-ребенка Хейли Джоела Осмента, с его милыми нежными глазками, Спилберг начинает плавить сердца зрителей и заставлять сочувствовать помимо воли. Начав смотреть фильм, увидев Осмента, я подумал, что новое творение Спилберга неизбежно превратится через несколько сцен в обыкновенную женскую слезо-выжималку. В семье Моники и Генри, их выздоровевший сын Мартин издевается над Дэвидом. Сцены детского насилия, спортивное соревнование, «приз» за победу в котором (любовь родителей) уже давно в кармане у Мартина возмущает. Все люди слишком «человечны», это их качество становится уже злом, для открытого к чувствам робота.
Но затем, стало понятно, что режиссер упустил и эту возможность.
Неправдоподобно шаржевые до карикатурности апокалиптические картины охоты на «несчастных» жалких полуразвалившихся роботов, а потом арена и алчущие искусственной крови безумные толпы больше подходят для фильмов в духе «Безумного Макса». Мир человека оказывается слишком жестоким для Дэвида. Неотвратимо следует разочарование. Единственными понимающими его существами во вселенной оказались долговязые инопланетяне. Но и они смогли подарить ему только суррогат его мечты.
В данном случае, ребенок-робот, может иметь какие угодно чувства и фантазии, мечты, но все его достижения это всего лишь успешно пройденные этапы теста его инженеров-создателей, стремящихся доказать что их изделие стало самым совершенным из уже существовавших образцов. Еще один научный факт, еще одна виток прогресса, еще одна ступенька в будущее, но какое… С того момента как Аристотель, попытавшись объяснить стремление человека к знаниям, отметил в начале «Метафизики», просто, прямолинейно: «человеку свойственно быть любознательным», так никаких других объяснений и не поступило. Зачем? Зачем, создавать еще и еще, зачем лезть им в мозг, почему нельзя остановиться и наслаждаться жизнью пока не растаяли эти ледники и не прилетели инопланетяне.
«Искусственный интеллект»(A.I.: Artificial Intelligence) 2001 г., 145 мин. Реж. Стивен Спилберг, В ролях: Хейли Джоел Осмент, Джуд Лоу, Франсес О’Коннор. Сэм Робардс