Остаться собой даже, казалось бы, в безвыходной ситуации. Не просто выжить, а обрести гармонии с самим собой и окружающим миром. Эти основные посылы звучат ненавязчивым рефреном в картине «Жизнь Пи».
Кораблекрушение, унесшее жизни многих людей… Выживший мальчик в шлюпке… Казалось бы, он должен быть рад своему чудесному спасению. Но шлюпка находится посреди океана, а кругом — ни души, кто мог бы ему помочь, так что чудесное спасение начинает мелкими шажками приближаться к малоприятному и обидному шансу медленной и мучительной смерти. Помимо него, в лодке оказывается целый зоопарк: тигр, зебра, орангутанг и гиена. В сложившихся условиях становится очевидно, что кому-то на этой шлюпке будет не место, поскольку естественный отбор еще никто не отменял. Но даже в таких экстремальных условиях мальчику удается выжить. И не просто выжить, но остаться человеком, не потерявшим свои духовные и религиозные принципы, даже оказавшись один на один с разбушевавшейся, не благосклонной к нему стихией.
Вторым главным действующим лицом в картине можно назвать тигра. Обладающий своеобразной «звериной» харизмой, бенгальский тигр по имени Ричард Паркер пытается приспособиться к сложившейся ситуации практически на тех же условиях, что и Пи. Постепенно неизбежное в начале противостояние человека и дикого зверя сменяется сначала боязливым интересом, а затем — и вовсе уважением, после которого следует полное взаимопонимание, доказывающее лишний раз тот факт, что человек — вовсе не царь природы, а такая же ее неотъемлемая часть, как другие звери, птицы и растения. В мире, где все на равных, наступает гармония, особенно усиливающаяся восхитительными морскими пейзажами, на фоне которых и развивается повествование.
На фоне многочисленных, вошедших в моду, «фильмов-катастроф» с необитаемыми островами и горсткой обезумевших выживших, старательно пожирающих друг друга в течение всего фильма, «Жизнь Пи» выглядит эдакой неторопливой балладой, воспевающей приручать, прежде всего, того зверя, который живет внутри тебя. Конечно, есть множество мнений относительно того, каким образом удалось режиссеру передать эту мысль. Некоторые склонны считать получасовое созерцание морских пейзажей с красиво выпрыгивающими из воды китами и светящимися в темноте медузами излишне затянутыми. Хотя в рамках общего спокойного (несмотря на явный драматизм сопутствующих обстоятельств) повествовательного тона данные вставки ничуть не выпадают. Другие полагают слишком навязчивой религиозную идею, проходящую красной нитью через всю картину. Однако все эти составляющие делают фильм таким, каков он в итоге есть, и стоит убрать что-то, как баланс в нем нарушится, а сюжетная линия распадется. Словом, стоит не зацикливаться на отдельных моментах, а просто воспринимать картину как философскую притчу, в конце которой каждый делает для себя выводы сам.